Евгений Антонович Поклитар как психотерапевт.

Яков Наумович Воробейчик.

(Воспоминания о Евгении Антоновиче Поклитаре)

ЕВГЕНИЙ АНТОНОВИЧ ПОКЛИТАР КАК ПСИХОТЕРАПЕВТ

О незабвенном моем друге Евгение Антоновиче (Е.А.) в памяти сохранилось множество воспоминаний, как и у большого круга его друзей и коллег, работавших длительное время с ним на ниве рентгенологии, фтизиатрии и организации зравоохранения. Среди же психотерапевтов, пожалуй, я единственный, кто может поделиться своими воспоминаниями об Е.А., связанными не только совместной деятельностью с ним в области психотерапии, но и ответить на вопрос, интересующий многих: что побудило Е.А., успешно выполнявшего врачебные функции по профилактике и лечению больных туберкулезом, специализироваться и в области психотерапии, писать труды по её проблемам, создать региональный Центр по ТТС (терапия творческим самовыражением) и принимать активное участие в деятельности ассоциации психотерапевтов?

В далеком 1946 году нас познакомила его школьная подруга Мая Аржанович, занимавшаяся, как и я, на подготовительных курсах ОМИ, и организовавшая группу из 4 абитуриентов, готовивавших совместно вступительные экзамены. При представлении Е.А. она охарактеризовала его как студента филологического факультета университета с опозданием осознавшим, что его миссия – медицина. При этом подчеркнула, что он «является компанейским парнем, мастером красноречия с артистическими склонностями, очаровавшим многих девочек», и предложила включить его в нашу группу под № 5, вменив ему дополнительные обязанности - консультанта по подготовке оптимальных вариантов ожидаемых тем сочинений на экзамене...
Е.А.произвел на меня незабываемое впечатление - его манера поведения, доброжелательные критические замечания по улучшению стиля изложения материала сочинений и характер выступлений с советами по их дополнениям, сформировали у меня представление о нем как о коммуникабельной личности, стремящейся пополнить ряды высококультурных людей, интеллигентов.

В студенческие годы мы встречались с ним лишь в послеучебные часы, чаще всего, в воскресные дни, т.к. Е.А. учился на педиатрическом факультете, а я-на лечебном. Одним из ведущих стимулом для наших общений, основанных на доверительных отношениях, был наш огромный интерес к таинственным явлениям человеческой психики. Мы с запоем читали книги, посвященные им, и нередко горячо дискутировали при обсуждении их содержания и оценке причин их проявлений.
Е.А. в отличие от меня, воспитанного в атеистическом духе, был убежден, что не только врачи,владеющие техникой гипнотизирования, могут оказывать чудо - исцеляющее воздействие на больных с функиональными заболеаниями, но и священослужители, обладающие сверхестественным даром, имеющим религиозную основу (в качестве примера он любил приводить даннные из литературы о многочисленных случаях чудесных исцелений больных Иоаном Кронштадским). Не могу не отметить и то, что Е.А. по-доброму завидовал мне, когда я рассказывал, что на кафедре пропедевтической терапии мне представлена возможность обучиться технике гипноза и проводить сеансы гипнотерапии, а также - он не скрывал от меня о своей мечте широко применять суггестивную психотерапию в будущем, после окончания института. Немаловажное значение в наших относительно частых контактах имело и то, что мы жили в одном микрорайоне и нас объединяло,помимо творческих интересов, потребность искать приработки из-за тяжелых условий быта. Основным их источником у Е.А. была работа статистом в театре Советской Армии, до переезда его коллектива во Львов. К слову, семья Е.А. ютилась в полуподвальном помещении ветхого дома, где в уголке комнанты, выходящей на улицу, сапожничал его отец.

Наши дружеские отношения особенно окрепли и приобрели новую направленность, когда я возвратился в родной город из Белоруссии, где работал в сельской участковой больнице, на базе которой подготовил диссертацию по проблемам психотерапии. Профессора И.З.Вельвовский и А.Т.Филатов, будучи хорошо знакомы с моими публикациями и диссертационной работой, рекомендовали руководству терсовета поручить мне организовать общество психотерапевтов и психогигиенистов. Е.А., узнав об этом, как и следовало ожидать, загорелся желанием быть в его составе. Зная о том, что он пишет стихи, я в полушутливой форме поставил ему условие: подготовить стихотворную модификацию аутогенной тренировки на основе разработанной мною психофизиологической модели сочетанного применения АТ с рациональной психотерапией. Е.А. блестяще выполнил это задание, его вариант был высоко оценен многими коллегами , в том числе, одним их ведущих психотерапевтов б. Союза М.Е. Бурно, написавшего в своей рецензии «стихотворная модификация Е.А. Поклитара - поэтичная, теплая, прозрачная –видится мне изящным,самобытным практическим приношением в психотерапию духовной культурой».

По стечению обстоятельств вновь, второй раз на жизненном пути нам было суждено жить рядом (в районе Черемушек), что значительно облегчало возможность наших частых встреч, общения . С первых дней функционирования общества психотерапевтов Е.А. принимал активное участие в заседаниях, ежемесячно проходивших до распада СССР, в том числе и выездных - по обмену опытом с коллегами Сочи, Ялты, Феодосии, Евпатории, Кишенева.

Более того, Е.А. дважды проходил специализацию по психотерапии. Первую – на базе кафедры психотерапии Харьковского института усовершенствования врачей в 1976 г . (во время своего отпуска, совместно со мной). В этот период мы общались, помимо проф. Филатова и сотрудников кафедры возглавляемой им, и с патриархом психотерапии И.З.Вельвовским - встречались с ним два раза на его квартире, где обсуждали перспективы развития психотерапии в лечебных учреждениях курортной системы и облздравотдела, в частности, туббольницах. Вторую - в Москве, на кафедре психотерапии Центрального института усовершенствования врачей во второй половине 1981г. Е.А. возвратился с курсов с чувством преклонения перед высокопрофессиональными и личностными качествами В.Рожнова и М.Бурно - творцов метода ТТС, духовной терапии - и с окрыленной идеей разработать его внелечебный вариант и создать при областной больнице Центр деонтологии и психотерапии, учрежденный им уже в 1982 г. Следует признать, что Е.А. внёс исключительно большой вклад в создание предпосылок для успешного проведения в 1985г. первой в стране научно-практической конференции по ТТС с участием разработчиков эмоционально-стрессовой психотерапии профессора В.Е.Рожнова и доцента М.Е.Бурно, профессора А.Т.Филатова и ряда видных психотерапевтов Украины, России, Молдовы. Хорошо помню, эмоциональное выступление Е.А. на двух заседаниях общества психотерапевтов с призывом к коллегам принять активнейшее участие в подготовке к конференции, имеющее, по его образному выражению «судьбоносное значение для развития психотерапии в стране и нашем городе».

Особенно часто мы общались при написании книги «Основы психогигиены», рецензентами которой были М.Бурно и М.Телешевская. В ней Е.А . впервые описал приемы ТТС, разработанные на московской кафедре психотерапии, стихотворный вариант АТ и вопросы психогигиены быта на основе накопленного им опыта в периоды работы в туббольнице и психоневрологического диспансера.При подготовке книги ,естественно, у нас были частые споры, подчас бурные,но они никогда не переходили в конфликт благодаря соблюдению нами принципов мобилизующей критики, нашедших отражение в книге. Большую радость доставил нам опубликованный отзыв главного психотерапевта Минздрава страны В.Е.Рожнова, оценившего ее как «первое учебное пособие по психогигиене для средних медициеских работников, где в доступной (форме – прим. К.Г.) и на хорошем научном уровне рассматривается весь комплекс психогигиенических мероприятий и даются практические рекомендации для их реализации».

Последний раз мы встречались с Е.А. в 1991 г. в Москве - приехал он к нам в гости с женой Аней. Неделя их пребывания у нас промелькнула как один день. О чем мы только ни говорили, вспоминая прошлое и рассуждая о будущем! Несмотря на тяжелое время, связанное с начавшимся распадом СССР, Е.А. сохранял веру в возможность активного продолжения творческой деятельности и осуществления планов по развитию внелечебного направления ТТС .

После моего переезда в Канаду , мы продолжали регулярно, до последнего дня жизни Евгения Антоновича, общаться с ним , но, к сожалению, лишь по телефону, т.к мне не представлялось возможным побывать в Одессе по семейным обстоятельствам (из-за болезни жены). Не сбылось и желание Е. А. приехать с супругой к нам по приглашению нашей семьи вследствие внезапной смерти Ани, приведшей к резкому ухудшению его состояния здоровья. Тем не менее, сохранился наш творческий союз, в поддержании которого важную роль играла М.А.Раскина. Она оказывала неоценимую помощь в подготовке и опубликовании как наших совместных печатных работ, так и его трудов, премущественно по внелечебному аспекту ТТС, будучи секретарем Одесского центра терапии творческого самовыражения, созданного Е.А., Маргарита Алексеевна , как неоднократно подчеркивал Е.А. в своих письмах и телефонных разговорах, помогала ему также в решении очень трудных жизненных проблем, выпавших на его долю , и благотворно влияла на его творческую активность и сохранение душевного комфорта.

В завершение своих воспоминаний позволю себе привести фрагменты одного из многих поздравлений Е.А. со знаменательными датами в его жизни - по случаю его 70 - летнего юбилея от нашей семьи, изложенное зарифмованными фразами моей супругой, проявлявшей одновременно со мной сердечно-дружеское отношение к Евгению Антоновичу.

Дорогой друг, Женя!
В подвале на Гаванной,
Без удобств, в нужде, без ванной.
Из мальчишки Женьки,
Весь в труде, без лени,
Вырос статный и красивый
Поклитар Евгений.
Что в имени твоем,
Здесь ясно видно,
И только нам сегодня так обидно,
Что мы не рядом, не с тобой.
Пять букв последних в имени твоем,
Твой путь по жизни начертали - Женя:
Врач и Артист, Поэт и Человек.
Своим Рентгено-взглядом
Без всякой мимикрии ,
Врачуешь ты людские души
Психотерапией.
Тебя коллеги величали
«Наш Эмоций Стрессович»!
Все друзья тебя ценили
И в любви объединили
200 лет родной Одессе
И твои лишь семьдесят.
Как прежде с Анечкой тебе желаем
Быть здоровыми - всегда,
Нет – унынию, горю, скуке ,
А здоровью, смеху – ДА!